Геша вспоминает несколько эпизодов из своей прошлой
жизни, наполненных юмором и весельем, но мне, не смотря на
это, туда ни-сколько не хочется.
– Ну, я пойду, – встаю я и, попрощавшись, иду домой. Навстречу мне
спешит какая-то темная фигура, и когда мы сближаемся, я вижу
у товарища на плече ружье:
– На охоту?
Товарищ резко останавливается.
– Володя?
– Серега?
– Богатым будешь. К матери иду на Печеру. Волки к поселку
по-дошли, не слышал?
– Нет.
– Двух собак на Печере уже с цепи сняли.
– Дела.
– Мать у меня там живет на отшибе, боится, страшно. Вот я
ей ружьишко и несу.
– Ну, бывай.
– Бывай.
Лет десять назад в окрестностях нашего поселка тоже
появились волки. Но с собачками они разделывались иначе.
Зимой в лесу охот-ники бьют зайца. Делается это испокон веков
следующий образом: гончая охотничья собака берет след и
начинает гнать зайца. А заяц всегда бегает по кругу, чтобы в
один прекрасный момент мощным прыжком в сторону уйти со
свежей тропы и зарыться в снегу. А гончий пес продолжает
бегать по кругу по свежему заячьему запаху. Чтобы этого не
случилось, у тропы встает охотник с ружьем и поджидает зайца.
И в этом вся соль зимней охоты на зайца.
Волки это быстро поняли и внесли в этот план маленькое, но
су-щественное изменение: заяц шел по кругу, гончий пес бежал
за ним, охотник с ружьем в руках поджидал глупого зайца, а
волк, спрятав-шись у тропы впереди охотника, поджидал его,
пса. Все заканчивалось очень быстро: раздавался собачий визг‚
и на тропке оставались лишь следы крови да глубокий волчий
след, ведущий в чащу леса.
Однажды наш сосед‚ дядя Гриша Щербина‚ со своим верным
Бу-кетом попал в точно такую же переделку. Волку в тот раз,
правда, не повезло, поскольку Букет был мощным, здоровенным
псом, помесью гончей суки и какого-то забродного кабеля
неизвестной породы. Волку он не поддался и сцепился с ним не
на жизнь, а на смерть, пока дядя Гриша, мгновенно оценивший
ситуацию, бежал к ним, стреляя из ружья в воздух.
Спустя пару недель, бывалый и находчивый таежник
Василий, по кличке Теркин, подкараулил этого волчару и
завалил его. По какой-то неведомой мне причине он притащил
его домой, ошкурил и выбросил ободранное тело покойного в
канаву возле посадочной, аккурат на-против аптеки. Я утром
возвращаясь с работы, специально пошел той дорогой, чтобы
глянуть на этого волка. Он был и вправду здоров, даже будучи
без шкуры. Постояв немного у его туши, я поднял глаза и вдруг
увидел Букета. Он стоял метрах в двадцати за старым дощатым
сара-ем и смотрел на этого волка. Смотрел, вытянув шею,
настороженно
и удивленно, как будто хотел понять, что это за зверь такой, хотевший
несколько дней назад лишить его жизни.
Дома меня встречает Санька и радостно, выгнув спинку дугой,
трется о мой холодный валенок.
– Соскучилась?
– Мур, мур, мур.
– Я по делу ходил.
– Мур, мур.
– Проголодалась, что ли?
– Мур.
– Сейчас я тебя покормлю, заменю опилочки в твоем туалете
и полезу в подпол, где мне надо заделать чем-нибудь крысиную
нору, поскольку ветошку мою они куда-то утащили. Уж не гнездо
ли для молодого пополнения готовят?
На холодной веранде, куда я забрел в поисках чего-нибудь
подхо-дящего для крысиной дыры в подполе, на глаза мне
попадается банка с солидолом. А что если этим солидолом
залепить? Попробую, – будь что будет. И я при помощи лучины,
отщепленной от полена ножом, замазываю отверстие.
В кузнице до обеда‚ закончив ковать ломы для дорожных рабочих, вторую
половину дня я посвящаю самообразованию. То есть беру прутки
и детали разных марок стали и пробую по искре определить их
марку. Но марку по искре определить совершенно невозможно, а
вот класс – по-жалуйста. Многочисленные светлые звездочки дают
углеродистые стали без легирующих элементов.
Самозакаливающиеся стали дают красную искру, но какая из них R-
18‚ а какая – Р6Ф5‚ тоже не разобраться. Стали‚ легированные
хромом и прочими добавками‚ дают желтую искру. Но это при
условии, что детали, которые я подвергаю точке на точиле не
старье, пролежавшее достаточное количество времени в куче
металлолома либо в земле, а новенькие или покрытые слоем
масла‚ и по этой причине их еще не тронула коррозия. Ржавчина
окрашивает искру в желтый цвет,
и ошибка при определении класса стали здесь гарантирована.
– Ну, ладно, что есть – то есть, – выключаю я точило и приса-
живаюсь на диванчик. А в глазах моих еще минут десять
мелькают разноцветные звездочки. Мысли мои витают вокруг
завтрашнего рабочего дня. Чем займусь я с утра? Сделаю
гвоздодер механику Кузгузскину, он сегодня заходил после
обеда и уведомил меня об этом. Что еще? Тормозные
колодкиXто у меня имеются в каком ко-личестве? Ого, – два
комплекта, значит‚ могут и подождать. Ах да, кочегары просили
сделать колун, я что-то про него совсем забыл.
А дальше? А дальше видно будет. А сейчас уже время
собираться домой. Я еще раз окидываю взглядом свою кузницу,
весь подкла-дочный инструмент на месте, шлак вынесен, уголь
в достаточном количестве лежит справа от горна – хватит на
целый рабочий день. Батареи отопления работают, и от них в
кузнице всегда тепло и уютно, крыша по весне не потечет, а вот
стены надо бы побе-лить, уж слишком закоптились. Да и молот
помыть дизтопливом не мешало бы.
Дома я рывком открываю крышку подпола и вдруг чувствую в
спи-не адскую боль и выпрямиться уже не могу. С превеликим
трудом я добираюсь до дивана и с превеликим трудом занимаю
более-менее удобное положение – буквой «зю» в сидячем
положении.
Таким и застает меня забежавший в гости Коля Щербина.
– Ты чего‚ сосед?
– Спина, – задавленно хриплю я в ответ, держась рукой за
поя-сницу.
– На работе что ли прострелило?
– Не-а, в подпол полез, капканы проверить.
– Поймал хоть одну?
– Не-а. Не хотят они в них лезть.
– Веток хвойных наломай за кузницей, масло сними начисто и
натри хвоей.
– Думаешь, поможет?
– Не знаю. Мишу Геца они так достали, что он поймал одну крысу, облил ее
бензином, поджег и отпустил.
– И далеко убежала?
– Нет, тут же под дом нырнула.
– А Миша что?
– Миша закричал: «Зоя, подь сюда! Сейчас сгорим!». Она его
по-том чуть не убила.
– Ого!
– Ты вот что‚ сосед, давай‚ как можешь, выпрямляйся и ложись на спину, а я
тебе сейчас спину помассирую, так оно может и поможет.
И действительно после получасового массажа с дивана я поднялся уже
почти как молодой, и Коле крепко-крепко пожал руку за это.
– Спину погреть тебе надо.
– Как?
– Да очень просто! – воскликнул кочегар Виктор, когда я на
сле-дующее утро, зайдя к нему попить чайку, поведал о своей
беде. – Электросваркой. Мы в лагере только так спины лечили,
потому что большеXто было и нечем.
Шура Матанин с большим удивлением выслушал мою просьбу
и добросовестно спалил целый электрод в полуметре от моей обна-
женной поясницы. И ведь помогло.
– Ну что‚ Санька, молочко будешь? – придя домой с
бидончиком молока, который мне посчастливилось добыть в
бартерном магазине, спрашиваю я котейку.
– Мяу.
– Ну-ка, ну-ка, попробуй. Ого, понравилось. Ну, давай я тебе
еще подолью. А вот еще селедки принес. Сейчас замочу ее в
водичке, и уже завтра ты сможешь поесть рыбки.
– Мяу.
– Ну что‚ посмотрим капканы?
– Мур.
А в обоих капканах сидит по крысе с вытаращенными
мертвыми глазами и оскаленными зубами. Вот это да! Я с
капканами в руках выхожу на крыльцо и извлекаю из них
добычу. Первая крыса берется за длинный серый хвост,
раскручивается над головой и удачно при-земляется за баней. А
вот вторая срывается и летит в огород к соседке Августе.
– Да и фиг с ней, – провожаю я ее полет взглядом и тут же
возле крылечка чищу капканы сначала снегом, а потом
протираю ветош-кой, смоченной в растительном масле. Капканы
я снова устанавли-ваю на картошку, а отверстие в углу
замазываю все тем же солидолом, потому что у меня возникла
великая уверенность в том, что крысы, пробираясь через его
вонючую липкую массу, забили себе ноздри солидолом,
потеряли обоняние и вляпались в Колины капканы, как кур во
щи.
И действительно, последующая неделя полностью
подтвердила мое предположение: в капканы попались еще
четыре крысы и их набеги на мою картошку на этом
закончились. Капканы я продержал в подполье две недели – на
всякий случай, –а потом убрал их.
– Санька, – шесть ноль в нашу пользу.
– Мур, мур.
* * *
Санька, уже значительно подросла, носится по огороду за
какойXто мухой, а соседский сибирский кот наблюдает за ней‚
сидя на заборе. Еще зимой я видел, как он по снегу, которым я
облепил дом аж по самые окна, взбирался к окну и подолгу
разглядывал свою новую со-седку. Сначала Санька его
чуралась и страшно шипела на него через стекло, а потом‚
видимо‚ привыкла‚ и они уже подолгу сидели так напротив друг
друга.
По деревянным мосточкам неспешно идет Шурик Казаков. Зави-дев меня‚
он в приветствии поднимает свою мозолистую руку и‚ чер-тыхаясь‚
перебирается через дорогу, залитую свежей липкой грязью.
– Здорово‚ Володя, ты хоть досочку бросил через дорогу, что
ли.
– Пойдешь обратно, я сам лягу поперек дороги перед тобой.
– Слушай, у твоей матери огород уже подсох. Он же у нас на бугре.
– Ну да. Лошадь уже заказали. Через неделю пахать будем.
– Ты?
– Да ты что! Отродясь этим не занимался.
– А может, попробуем в понедельник у вас на огороде мой плужок?
– Думаешь, будет пахать?
– Хотелось бы надеяться.
– Ну ладно, в понедельник я дома. Приходи вечером часам к
ше-сти и привози свой плуг. А завтра я‚ наверно‚ буду навоз из
хлева до-ставать. Чаем не угостишь?
 |
 |
 |